Военный инженер Танай Чолханов: Фронту нужна сеть РЭР и РЭБ с общим управлением

К «Аргументам недели» вновь в гости заглянул наш давний друг Танай Чолханов, доброволец, Защитник Новороссии, инженер и боец СВО. Наш разговор спустя долгое время коснулся самых актуальных тем о фронте, развитии инженерных технологий для фронта, проблемах и сложностях на пути к Победе.

— Доброго дня, Танай, давно «Аргументы недели» Вас не видели, рады приветствовать! Что нового в жизни случилось, чем занимаетесь сейчас?

— Доброго дня! Сейчас я занимаюсь разработкой и внедрением новых систем РЭБ и РЭР в составе I-го Добровольческого Корпуса. У нас, к сожалению, было большое отставание от других стран в этой области перед войной. Приходится многие вещи проходить с нуля и в ускоренном темпе, нагоняя другие страны, как союзников так и противников. Никто не будет просто так делиться технологиями, но имея хорошую команду можно конкурировать с ними. Например, наша коллаборация в некоторых вопросах и обогнала зарубежных инженеров РЭБ. Также мы ведем исследования по тематике радиоэлектронной и радиотехнической разведки, криптографии.

— Как возникла идея самим создавать такие сложные системы? Материалов и знаний в этой области хватает?

— Материалов хватает — со времен СССР остались многие наработки. Например, сверхширокополосные импульсы изучались у нас очень грамотно и щепетильно. Мне выпала честь общаться со многими ныне здравствующими специалистами в этой области, все они очень возрастные люди, но с очень светлыми мозгами. Знания — сила. Один человек не вместит столько, в современном мире создаются коллаборации по данным темам.

— То есть, Вы опираетесь на проверенные советские технологии и просто совмещаете их с современными наработками? В чём они заключаются и почему так нужны на фронте?

— К примеру, недавно особо «одаренные» товарищи просили нашу, в частности, инженерную коллаборацию спроектировать так называемую электромагнитную бомбу. По сути, оружие электромагнитного поражения электроники. За месяц или два — сделайте им бомбу! Мы ответили им: «Да, конечно, нет ничего проще!» Сначала нужен какой-то источник питания. Мы остановились на взрывомагнитном генераторе (ВМГ), где энергия взрыва перерабатывается в электрическую энергию. Если бы мы смогли сделать этот процесс быстрым, хотя бы наносекундным, на этом можно было бы и остановиться, но… взрыв, в нашем понимании — это крайне медленный процесс. Импульс получается, в итоге, сверхдлинных волн, они не опасны для микроэлектроники. Однако, ВМГ как источник питания весьма перспективен. И разработали его физики-ядерщики СССР, когда была необходимость, в таких устройствах при производстве атомного и термоядерного оружия. Далее мы получили ток высокой силы. Нужна какая-то нагрузка, которая превратит этот ток в микроволновое излучение.

— Как это сделать?

— Эмитированные с катода линейного ускорителя электроны разгоняются в пространстве. Затем часть электронов отражается под влиянием поля собственного объёмного заряда и полей, создаваемых электродами. Поверхность внутри электронного пучка, на которой электростатический потенциал равен потенциалу катода, и где в отсутствие высокочастотного поля скорость электронов обращается в нуль, называется виртуальным катодом. В процессе генерации происходит модуляция коллекторного и отражённого токов, инерционная группировка электронов и их колебания в месте поворота направления движения электронов. И вот эти исследования активно велись в СССР, в 70-80 годах прошлого века. В результате получаются мегаваттные импульсы.

Но вот проблема — ВМГ выдает нам огромные токи, а для разгона электронов нам нужно высокое напряжение. Следовательно, необходимо преобразовать импульс тока в импульс напряжения, для этого нужен так называемый импульсный трансформатор.

— Какое там должно быть напряжение?

— Несколько миллионов вольт. И вот вопрос — какой диэлектрик выдержит такое, хотя бы короткий промежуток времени? По таким трансформаторам также велись исследования в СССР, но сейчас появилась масса диэлектрических материалов высокой электрической прочности, современных. А еще нужен прибор, называемый обострителем, который снижает время импульса до наносекунд. И в старых технических регламентах это все есть, нужно найти просто. Или найти тех, кто с этим работал.

— Это дорого и сложно, правильно?

— Сейчас создать такую бомбу, возможно, но это будет равноценно закидыванию противника золотыми слитками — очень дорогое получается производство. Наша основная задача — либо снизить цену вопроса, либо пойти вообще по другому пути. И да, мы выбрали второе — пусть цена будет высокой, но ВМГ мы можем использовать как снаряды, а остальной комплекс сделать многоразовым, например. Получится некая пушка, которая реально, судя по звуку взрыва, стреляет, но вылетает из нее не снаряд, а микроволны. Электроника не выдерживает такого. Очень эффективно против большого скопления нападающих дронов, ретрансляторов — электроника выгорает.

Если кратко, мы ведем подобные исследования. А также — лазерное излучение против камер дронов, например. Хотя, не так уж оно себя эффективно показало.

— Понятно. А из кого состоит Ваша инженерная коллаборация и как её удалось создать?

— Все они специалисты исследовательских институтов, КБ, метрических лабораторий, частных инженерных фирм. У нас есть связи и с ВУЗами Урала, с Институтом Высоких Температур. Мы сначала просто общались, больше по интересам. Классическая музыка, литература, походы, рыбалка — знаете, мы консервативны достаточно. Кто-то вместе учился, кто-то кого-то знал. Это сейчас мы почувствовали силу. Мы можем конкурировать с коллективным Западом, и уж точно делаем лучше чем Китай.

— Вы занимаетесь только высокотехнологическим оборудованием и аппаратами?

— На данный момент приходится работать и в других областях. Переделывать под свои задачи тяжелую технику, строить гусеничные вездеходы на базе имеющихся машин, самим делать торсионные подвески к гусеничному приводу. Производятся самоходные платформы на электротяге, модернизируются дроны, на основе бесколлекторных двигателей от электромотоциклов делаются силовые установки для больших дронов самолетного типа. У нас есть хорошие связи с МАИ, они консультируют по многим вопросам. Все же мы очень много потеряли времени, либерализм подорвал наши научные и инженерные школы, развалил промышленность. Сейчас исследования в данных областях для нас жизненно необходимы. Но с учетом того, что наша группа совсем небольшая, то приходится становиться универсальными инженерами. Нужно решать интегральные уравнения — решаем их. Нужно взяться за сварочный аппарат и кувалду — беремся. Такова жизнь, ведь мы хотим выиграть эту войну. И другого пути я здесь не вижу.

— Есть уже Ваши наработки, которые прям в бою прошли испытания импровизированные?

— Есть. На данный момент наши аппараты работают и в ЛНР, и под Белгородом. Прошел испытание комплекс защиты автотранспорта и бронетехники. Испытан подвесной радар для квадрокоптера. У нас, к сожалению, мало времени… так что все в авральном режиме. Ну, я не говорю о таких вещах как антенны, которые мы делаем постоянно, направленные антенны для операторов FPV-дронов, все направленные для систем РЭБ. Да, иногда у серийного китайского «купола» достаточно поменять антенны, и он более-менее оживет. Мы стараемся постоянно расширяться, сейчас откроем производство, в том числе, гражданской продукции. Нам нужно оборудование, комплектующие, соответственно — деньги. У нас уже есть покупатели, но мы планируем расширяться, брендировать свою продукцию.

— Где берёте комплектующие: процессоры, генераторы, что там ещё надо? Кто помогает матчастью?

— Матчасть приобретается, есть производители еще. Некоторые виды диодов, например, для импульсной техники, которые работают в качестве ключей, производятся маленькими партиями и только в одном месте, то есть, предприятие одно. Мы работаем с ними. Или, например, мы плотно сотрудничаем с частной фирмой из Зеленограда, производящей собственные формирователи сигнала помех. Мы стараемся уйти от Китая, по крайней мере, в основном.

— Прекрасно, получается импортозамещение с улучшением качества?

— У Китая до 50% брака, непредсказуемое время поставок. Много, слишком много проблем от них. Это — основная причина. Здесь все дороже, но покупать у Китая становится слишком дорого из-за постоянно возникающих проблем.

— Это умышленно они так делают или в принципе качеством не отличаются?

— Неумышленно, просто промышленность не успевает за спросом, война же. Они торгуют со всеми: с нами, с Украиной, с Израилем, с Ираном. Таков их метод. Ну и разумеется, количество в данном случае не переходит в качество.

— Ну лишь бы не намеренная диверсия (улыбаюсь). Так, теперь немного в сторону. Мы не виделись больше года. Что скажете о ситуации на фронтах? Успеваете следить за продвижением военным?

— На фронтах было засушливое лето. Активные действия велись, наши наступают, хотя и не так уж быстро. В динамике есть положительные изменения, но добавился Курск. Дронов у противника стало больше, операторы стали умнее и злее. Но у нас люди научились воевать очень хорошо, нас боятся, потери противника по-прежнему большие, и добавилось много бесполезных попыток прорывов с их стороны, когда Залужного заменили на Сырского. Ну, мы привыкли жить на войне — и это хорошо. Мы все поменялись, очень поменялись. Стали злее, опаснее, увереннее.

— С Курском Вы и Ваша команда тоже работаете? Там есть нужда в таких вот РЭБ и РЭР? Оттуда есть заказы?

— Работаем, конечно. Наше подразделение там тоже есть, РЭБ нужен везде. Фронту нужна сеть РЭР и РЭБ с общим управлением. За сетевыми системами будущее.

— Ваш прогноз на ближайшее время, как будут развиваться события на фронте? И что думаете о витающих в информационном пространстве слухи о переговорах?

— Никто с нами разговаривать не будет, это очевидно. Слухи всегда витают. Вот прямое столкновение с Европой — это может быть реальностью. И не стоит этому радоваться — не так все и просто будет.

— И чем больше будет технологических приборов у нас тем проще будут бои за границы с НАТО 1997 года?

— Да, но они тоже развиваются, у них есть финансирование на государственном уровне, откатов меньше. Мы просто отстали во многом. Нам сейчас придется строить с нуля заводы, у нас почти не осталось предприятий, которые выпускают полупроводники, электровакуум. А во время войны это печально — мы кормим экономику Китая в итоге

— Минобороны РФ как-то участвует в работе инженеров-добровольцев Вашего соединения?

— Участвует, нам помогают, разумеется. В том числе нужными связями, выводят на нужных людей, предприятия, поощряют работу с НИИ.

— Отлично! И в заключении, мы в прошлом году говорили о гидропланах, та идея была реализована?

— Такая идея в процессе, нужно достроить первый. Нас не так много, приходится переключаться на первостепенные задачи. Прямо сейчас мне нужно около 50 человек набрать, причём срочно… Хорошие технари не особо стремятся идти к нам, такими зарплатами не особо удивишь хорошего инженера.

— Давайте через «Аргументы» обратимся, может кто-то через публикацию заинтересуется и примкнёт к нужному делу?

— Все возможно, да. Всем интересующимся нашим направлением и могут оказать помощь можно обращаться ко мне напрямую (контакт для связи: +7 (915) 788-19-81).

Источник: argumenti.ru