Дмитрий Лиханов: кто они – дети нового военного времени?

Председатель Российского детского фонда Дмитрий Лиханов продолжает дело, которое начал его отец писатель Альберт Лиханов, основавший в далёком 1987 году Советский детский фонд. Понятие защиты детства сегодня обретает совершенно особую коннотацию и смыслы. Уходят на фронт мужчины. Их ждут дома жёны, матери с отцами, дети. И не каждая семья дождётся их обратно. А там, где фронт, – тоже дети. Те самые дети войны, которых, как казалось совсем ещё недавно, уже не будет на нашем веку. В канун Международного дня защиты детей, который уже стал визитной карточкой Российского детского фонда, мы задали Дмитрию Альбертовичу вовсе не праздничные вопросы.


– Дмитрий Альбертович, как будет проходить празднование Дня защиты детей в этом году?

– Много десятилетий подряд 1 июня мы приглашаем в Москву тысячи детей из разных уголков России. А раньше приезжали дети и из-за рубежа, и из стран СНГ. В этом году запланировано устроить праздник более чем для 10 тысяч ребят. Они посетят спектакли лучших московских театров, которые традиционно выделяют фонду билеты. Детей ждут вкусные обеды, прогулки, экскурсии и подарки. Приехав из разных мест, они успевают подружиться, продолжить общение (благодаря современным видам связи) – и это тоже важный объединяющий фактор.

Традиционно праздник открывается в Большом театре. В этом году наш фонд пригласил на праздник детей, чьи родители находятся на СВО. И московских, и из регионов. Пусть там, на фронте, бойцы знают, что они защищают всех детей страны, и их собственные дети тоже не брошены. Мы обратились к коллегам из Фонда «Защитники Отечества» – и они помогли нам в формировании групп, которые приедут со всей страны.

Также на сцене Большого театра в этот праздничный день мы планируем наградить Золотой медалью имени Льва Толстого Шейха Равиля Гайнутдина, который является председателем Духовного управления мусульман РФ и председателем Совета муфтиев России. Это высшая награда Международной ассоциации детских фондов, она присуждается за выдающий вклад в дело защиты детства, за гуманистические самоотверженные усилия, продемонстрированные в любых сферах человеческой деятельности.

И всех собравшихся ждёт концерт Большого детского хора, песни в исполнении которого звучат столь безупречно, дивно, что проникают в каждую душу. И забыть эти прекрасные детские голоса невозможно.

– Мы знаем, что в отличие от многих других благотворительных организаций Российский детский фонд работает по программам – то есть по чётко разработанной системе, не спонтанными акциями, а структурно, планомерно и прозрачно. Расскажите, пожалуйста, как функционируют давние программы, появились ли новые?

– В фонде есть программы, которые активно работают уже не первый год. Например, на программу «Детский туберкулёз» фонд уже получил средства от Гознака. Мы планируем увеличить количество помощи противотуберкулёзным санаториям. Нами получены от них заявки, сметы, ведётся подготовительная работа. К сожалению, в этом году ушла из жизни профессор Валентина Аксёнова, член правления РДФ, главный консультант программы «Детский туберкулёз». Сейчас мы ищем того, кто вместо Валентины Александровны возглавит научное направление этой программы.

Идёт работа по программе «Мили доброты» – родители детей, которые нуждаются в поездке до лечебного или реабилитационного учреждения, где им планируется оказание помощи, обращаются в фонд и получают бесплатные билеты на самолёты и поезда. Страна у нас большая, расстояния огромные, и такая помощь является весьма существенной. Также работает программа «Звуки жизни». Дети с нарушением и отсутствием слуха имеют возможность заниматься онлайн, а также по очной системе обучения – на программе работают отличные сурдопедагоги, логопеды. Кроме того, с фондом планирует сотрудничать фирма, которая занимается выпуском слуховых аппаратов. В перечне её возможностей – работа по изготовлению вкладышей для детских слуховых аппаратов, позволяющих значительно улучшить их качество, а также своевременная их настройка. Это касается не кохлеарных имплантов – а именно слуховых аппаратов. Они по-прежнему очень востребованы.

Хочется отметить программу «Панда», дающую возможность детям получать консультации и лечение у китайских врачей. В середине мая первая группа ребят из Чебоксар отправилась на лечение в Пекин. А вскоре планируется отправка туда на реабилитацию мальчика Миши с аппаратом Илизарова на ногах – о котором я расскажу чуть позже. Наши китайские спонсоры из компании Hangzhou Jumei E-commerce Co. Neatsvor, которая ведёт свою деятельность в России, готовы оказать ему помощь.

– Дмитрий Альбертович, буквально с самых первых дней спецоперации вы в постоянных поездках на Донбасс.

– Да, мы стараемся помочь тем, кому сейчас тяжелее всего, – детям войны. Нет большего горя, когда страдают маленькие. В апреле этого года была 15-я по счёту гуманитарная миссия фонда. В этот раз мы побывали в Рубежном. Должны были ехать в Кременную, но там в тот день были постоянные обстрелы. Тем не менее мы доставили в эти два города 1, 2 тонны различных товаров на общую сумму полтора миллиона рублей. Всё это благодаря простым людям, которые буквально каждый день жертвуют деньги на нашу программу «Дети Донбасса» на сайте фонда www.detfond.org. Это они в буквальном смысле слова спасают ребят из прифронтовых территорий, о которых мало кто заботится, если честно.

Детям во время войны тяжелее всего. Тяжелее потому, что военное время и военная обстановка отбирают у них будущее. А будущее – это то, кем они станут. А кем эти ребята могут стать, какую профессию выбрать, если они практически не учатся, упускают то важное время, когда разум ребёнка может и должен получать знания? Конечно, на всех освобождённых территориях, как только это оказывается возможным, начинают открывать школы. Но как учатся в этих школах? Только удалённо – по причинам безопасности. Да, дети приходят в школу, получают задания, выполняют их как-то, им ставят оценки. И потом с этими оценками, ничего не зная, ребята поступят по квоте в высшие учебные заведения, где учиться им будет нереально трудно. Всё это не образование. Образование в прифронтовой зоне невозможно. И что получается? Там растёт неграмотное детское население. Каким оно станет?

Жаль и учителей. Они не только теряют в зарплате, они теряют квалификацию – потому что процесс обучения сводится к раздаче домашних заданий и затем к постановке оценок. Качественно передать детям знания при такой системе невозможно. Некоторое время назад я был в Северодонецке. Там создан музей новейшей истории, в составе экспозиции – многочисленные артефакты войны. И молодому учителю истории, который создал этот музей, я задал вопрос: «Как вы объясняете детям, почему они родились и жили в государстве под названием Украина, а теперь живут в Российской Федерации – для чего все эти изменения произошли? Почему ведутся боевые действия, почему чьи-то отцы и братья сражаются на одной стороне, чьи-то на другой? Сложно объяснить гражданскую войну – ну так как в музее с этим объяснением справляются? Учебника ведь нет…» Учитель рассказал, что им прислали методические пособия – о чём говорить с детьми. Но ведь с детьми дома тоже о чём-то говорят! Семьи-то разные – и в каждой своя правда. А ведь в словах учителя должна быть такая железобетонная логика, чтобы, придя домой, ребёнок уверенно знал, почему всё это случилось. Но свод этих объяснений так и не сформирован – а он обязательно должен быть. Единый для всего народа нашей страны вообще. В понятном объяснении происходящего нуждаются наши соотечественники и в «тихих» регионах страны – и особенно живущие там, где каждый день гибнут люди. Дети вообще очень чутки к изменениям. И вот что я заметил – есть опасность, что ребята из наших возвращённых территорий могут вырасти потребителями.

– В смысле – не московские благополучные дети, а вот эти дети с непростыми судьбами? Они – потребители?

– Как ни парадоксально, да. Эти дети живут с ощущением, что им должны. Россия должна. Ведь для них очень стараются – постоянно вывозят в лагеря, устраивают развлекательные поездки. Их постоянно жалеют, стараются окружить заботой и вниманием. Дети привыкают к этому – но, к сожалению, при таких условиях самостоятельной личностью, умеющей адекватно смотреть на мир, не вырастешь. Конечно, в идеале дети вообще не должны жить в тех местах, где идёт война, где устраняют её последствия. Но, уехав в пункты временного размещения, дети да и взрослые этими вынужденными пользователями и становятся. Ведь некоторые в этих пунктах временного пребывания живут подолгу. Готовых ответов, как нужно поступить правильно с создавшимся положением вещей и грозящей детским судьбам ещё и с этой стороны опасностью, у меня нет. Но думать об этом и разрабатывать схемы взаимоотношений взрослого и детского мира – особенно на данных территориях – нужно.

А ещё, наблюдая происходящее там, я отметил странный парадокс. По прифронтовым городам и сёлам проходит много наших солдат. У них на руках много денег. В связи с этим местные торговцы богатеют. У нас же в стране капитализм – а значит, цены свободные, и на освобождённых территориях они взвинчиваются. Гражданское население по сравнению с военными зарабатывает совсем не много. А рядом со взрослыми живут дети. Народ смышлёный. И они нашли способ использовать ситуацию, чтобы заработать: одевшись в военную форму, приходят на блокпосты или стоят у дорог, машут колоннам наших солдат – а солдаты наши жалостливые, их самих ребятишки дома ждут. Вот и дают им деньги. Кому пятьсот рублей, кому тысячу. Кем станет человек в будущем, если у него сейчас формируется психология попрошайки?

– Вам удалось поговорить с таким ребёнком? Как он представляет своё будущее, чего хочет? Насколько сильно такие дети отличаются от детей из глубокого тыла?

– Конечно, они сильно отличаются. Начать с того, что все они видели взрывы, разрушение, а многие и смерти. На их долю выпали тяготы – и тяготы эти закончатся нескоро. А жить надо сейчас. И они живут. Привыкают к войне. Вот, например, десятилетний Никита. Отец его давно покинул семью, а когда Никите было два года, умерла его мама. Он остался с дедушкой и бабушкой, которой не стало в феврале этого года. Никита сейчас живёт с дедушкой, инвалидом 2-й группы – неудачная операция по удалению тромба привела к гангрене, ампутировали ногу старику. Живут они с Никитой в чужой квартире, потому что их собственная разрушена. Никита сам покупает продукты, водит дедушку в больницу. Сиротская пенсия Никиты – 3000 рублей, дедушкина – 13 тысяч, нужно платить за коммунальные услуги, покупать лекарства, еду и вещи. Как зарабатывает Никита? Выпрашивает деньги у солдат. Как он сам рассказал, за прошлый месяц ему удалось заработать 8 тысяч рублей. Парнишка удивительно светлый, разумный и оптимистичный – ему бы учиться, играть, умнеть. Но будущее его, по правде сказать, туманно.

Но Никита хотя бы здоров физически – а на Донбассе полно детей, которые ежедневно подвергаются опасности от неразорвавшихся боеприпасов.

Во время апрельской поездки с гуманитарной миссией мы встречались с сапёрами из Международного противоминного центра, приехали к ним на завод «Азот» в Северодонецк, где они проводили разминирование. Работа это тяжёлая. Им нужно разминировать 400 гектаров. Я попросил померить их рабочий костюм, который весит 20 кг. Составляющие его «сфера», куртка, штаны защищают сапёра от осколков – если рядом разорвётся граната или мина. В жару, да ещё когда в одной руке миноискатель, в другой щуп, работать в таком костюме очень тяжело. Сапёры выходят на разминирование в 6 часов утра, прерываясь на обед, а затем снова продолжают работу. И так каждый день. Главная задача – разминирование объектов жизнедеятельности человека. Это ЛЭП, водозаборники, теплоэлектростанции, заводы. К гражданским объектам, к частному сектору они ещё даже не подступались. В результате на сегодняшний момент разминировано лишь полпроцента Луганской области! Всё остальное по-прежнему представляет ежедневную опасность.

Вот, для примера, история мальчика Миши, которого мы посетили во время нашей поездки. Он живёт с мамой, дедушкой и бабушкой в деревне между Лисичанском и Северодонецком. Однажды, когда Миша зашёл на огород, сдетонировала мина, которая несколько недель лежала на грядке. И все о ней знали! Сколько раз и Миша, и другие ходили мимо неё – и ничего, а тут… Осколками мальчику раздробило все кости ног. К счастью, дедушка быстро наложил жгуты, довёз внука до Северодонецка. В больнице остановили кровотечение и перевезли Мишу в Луганск, а оттуда – в Москву, где фактически собрали ноги заново и поставили на них аппарат Илизарова. Наш фонд поддерживает Мишу – мы снабдили его средствами, помогающими передвигаться, организовываем реабилитацию. Врачи обещают, что Миша будет ходить.

Но самое поразительное заключается в том, что буквально в нескольких метрах от того места, где мы разговаривали, в огороде лежит ещё одна мина! Дедушка приподнял кирпичи и кусок шифера: вот она, говорит, лежит, а что мы с ней сделаем? Хорошо, что с нами были сотрудники Международного противоминного центра, они эту мину обезвредили и вывезли с участка. А когда очередь дойдёт до остальных? Сколько ещё людей может погибнуть? Никто точную цифру не скажет, но примерно 6 миллионов мин лежит на территории, где шли и сейчас идут военные действия. Что-то разминируют – но что-то и минируют заново. Проблем на десятки лет вперёд.

– В этой связи хочется спросить о программе «Начеку!», которую разработал Российский детский фонд. Она очень хорошо может помочь решить многие задачи. Как сейчас обстоят с ней дела?

– К сожалению, финансирования программы «Начеку!» фонду получить не удалось – хотя все хвалят эту программу и её разработчиков. Сохранение жизни людей и особенно детей, которым невозможно запретить бегать, играть и которые на наших новых территориях ежедневно рискуют, – важнейшая задача! Однако огромное количество денежных средств, как я уже говорил, тратится на развлечения этих детишек – их возят с шоу на праздник, с концерта на игры. Конечно, это важный момент психологической разгрузки, но, когда дети вернутся по домам, ждать их будет всё та же опасность. Шоу закончатся. Программа могла бы научить их беречь свою жизнь, ведь цель «Начеку!» – обучить распознавать риски, исходящие от боеприпасов взрывного действия. Сначала методистов обучить, затем педагогов, педагоги будут знать, как обучать детей, – над проектом трудился коллектив специалистов Луганского педагогического университета. Программа вооружит знанием множество людей! По нашей информации, украинская сторона с первых дней проведения АТО этим занимается: оповещает и обучает население своих приграничных районов. По телевизору идёт реклама, ведётся работа в школах. У нас же в стране только мы данной проблемой и озадачились. Хотя это задача государственного уровня.

– То есть программа «Начеку!» оказалась лишённой поддержки?

– Да, презентуя её, я был настроен оптимистически – казалось, что все понимают важность обучения распознавать риски, что будет развёрнута обширная работа. Но и Фонд президентских грантов, и банк ВТБ, и другие структуры, куда мы обращались, в финансировании отказали. По формальным признакам. А ведь такая программа не должна даже быть частной, грантовой – это дело, повторюсь, общегосударственного уровня! Хорошо, что, когда я написал начальнику Инженерных войск Юрию Михайловичу Ставицкому, в представительство Международного противоминного центра в Луганской области, силами этого центра начали проводиться уроки. Недавно, приехав в Рубежное, я встретился с офицерами центра, и они рассказали, как происходит работа. Они приезжают в школу, собираются все её ученики – и офицеры выступают перед ними. Это замечательное начинание, но сапёры – не педагоги, а общая лекция не позволит сформироваться навыку! Нужно заниматься с каждым классом отдельно, да что с классом – каждому ребёнку нужно смотреть в глаза и объяснять. Его понимание – залог выживания! К работе с детьми нужно привлекать специалистов, и в первую очередь преподавателей ОБЖ. И, в свою очередь, обучать распознавать риски, исходящие от боеприпасов взрывного действия, нужно их самих. И затем уже приступать к методикам обучения детей. Мы очень надеемся, что о важности программы «Начеку!» будет услышано – и она окажется реализованной именно в том масштабе, который необходим для этого.

– Российский детский фонд оказывает помощь также и детям приграничных областей, страдающих от обстрелов. Какая работа ведётся в этом направлении?

– В Белгороде есть давний партнёр фонда Ольга Савченко. Как только начались обстрелы города, она смогла организовать вывоз семей с детьми – это стало возможным благодаря содействию ООО «Южный Полюс» и МТРК «Сити Молл «Белгородский». Реабилитационный центр РДФ буквально в первые же дни разместил у себя более 30 семей – матери с детьми, старики с внуками. Они жили в центре почти месяц – мы сразу сказали, что все они могут оставаться там столько, сколько необходимо, чтобы восстановиться, успокоить детей (долгое время любые громкие звуки малыши называли «бабахами» – то есть взрывами). С ними работали психологи – преподаватели и студенты Института педагогики и психологии образования МГПУ. Это, конечно, частичное решение проблемы – но опять же решение это должно быть государственного уровня. Те дети, которые живут в непосредственной близости от границы (в Шебекине, Грайвороне и других населённых пунктах Белгородской, Курской, Ростовской, Воронежской и других областей), должны быть эвакуированы. До момента полной безопасности. Это надо организовывать, предоставлять им жильё, устраивать детей в полноценные школы, их родители должны сохранять работу и получать достойную зарплату.

– Дмитрий Альбертович, остаётся ли у вас время на творческую работу? Вы владеете таким огромным количеством фактического материала, получаете самую животрепещущую информацию из первых уст, встречаетесь с героями, подвижниками, страдальцами, мучениками, чиновниками и деятелями искусства. Перед вами всегда, если можно так сказать, кровоточащий срез жизни страны. Хочется ли вам написать на основе всего этого художественное произведение?

– На войну я попал впервые 4 апреля 2022 года. И всё это время, не буду скрывать, много говорил с людьми. И с беженцами, и с солдатами, и с добровольцами, а также со следователями, генералами, «вагнеровцами», «ждунами», агентами спецслужб. Кого только я не встречал на этой войне! И каждый из них – история. Важно выделить такую, которая бы объединила судьбы этих людей в единое эпическое полотно. Теперь я понимаю, что это должен быть роман. Большой и сложный роман. С большим количеством персонажей, переживаний и чувств. Но эта работа ещё впереди. А пока после поездок в Мариуполь я написал несколько рассказов о том, что увидел. И они уже вошли в сборник, который выйдет в этом году в издательстве «Проспект». Называется он «Жизнь и смерть русского человека».

Источник: argumenti.ru