Хан для советско-монгольского ига

Юмжагийн Цеденбал, правящий социалистической Монголией 32 года, стал ее лидером в 1952 году по прихоти Иосифа Сталина, которому жутко надоел руливший до того страной «маршал-недоучка» Чайбалсан: управляемая Монголия как азиатский форпост для Советского Союза была очень важна!

  Власть «на троих»

В 1940 году авторитетный лидер Монголии Чайбалсан был приглашен в Кремль на очередной приём. Прибыл со своей свитой, состав которой конечно тоже был согласован с Москвой. Среди сопровождающих его был и молодой чиновник Юмжагийн Цеденбал, который среди малограмотных монгольских аппаратчиков был самым образованным: хоть и в десять лет, но научился писать и читать самостоятельно! (Много позже получит в Иркутске и высшее образование – авт.)

На самом деле Сталин с присущим ему коварством на этом приёме решил устроить самые обычные смотрины будущему сменщику маршала-самодура (Чайбалсан за годы правления уничтожил более 30 тысяч земляков, что для малочисленной кочевой Монголии было сильнейшим демографическим ударом – авт.).

Среди кандидатов на пост нового советского монгольского хана вождя особенно интересовал именно Юмжагийн Цеденбал: человек покорный, не мечтающий о самостоятельной власти и с наслаждением выполнявший любые прихоти Кремля. Сталин решил по-своему проверить этого выходца из семьи бедных скотоводов на его сообразительность. Около сервированного стола стояли Берия и Молотов, туда вождь народов подозвал и Цеденбала.

— «Вы для нас человек новый, товарищ Цеденбал…» — сказал Сталин. – Поэтому мы вам доверяем угостить нас так, как вы сочтете нужным. Не стесняйтесь…». В отличие от соратников, сам Сталин пил мало, застолье же во многом были ему нужны для того, что бы присмотреться и прислушаться к подпившим коллегам.

Сделать это было просто: никто из окружения вождя и помыслить бы не мог, чтобы отказаться от поднесенного им бокала. Пили до «взахлёб», начинали болтать лишнее… Многие затем исчезали не только из политики, но и «вообще». Цеденбал о такой практике «старшего брата» был конечно наслышан. Среди разнообразных бутылок он выбрал лишь грузинский коньяк, налил доверху несколько фужеров и с почтительным поклоном поставил перед кремлевскими чинами.

Сталину исход комичной ситуации понравился, он похвалил Цеденбала, назвал его «настоящим другом» и между прочим велел Берии «не трогать монгольского товарища». Цеденбал понял, что судьба выписала ему счастливый билет.

  Принимай, Монголия, нового хана!

Иосиф Сталин, помня о том, что в абсолютную власть диктатора он сам входил с номинальной тогда должности Генсека ВКПб, ту же схему уготовил и Цеденбалу.

Особенно хвалил молодого монгола Вячеслав Молотов, который понимал, что для выстраивания новых отношений с Республикой Монголия нужен и ее новый руководитель: — «…Он к нам хорошо относится… Выпить любит. Крепко!» — не раз шептал Молотов Сталину. Вождь кивнул головой и в 1940 году в 24 года от роду Юмжагийн Цеденбал стал Генеральным секретарем Монгольской народно-революционной партии, по сути – вторым человеком в стране. Пост абсолютного владыки до 1952 года занимал диктатор-маршал Чайбалсан, который прекрасно понял, кто ему уготован Москвой на смену, но… сделать уже ничего не мог: Кремль взял его будущего сменщика под плотную опеку. И, надо сказать, не напрасно.

Молодой генсек, уже получив в СССР высшее финансовое образование, стал серьезно вникать в экономику Монголии, которой в те годы по сути и не было: отсталое сельское хозяйство, да стада на пастбищах – вот, пожалуй, и все достоинства той Монголии. Демографическая кривая практически подошла к нулю: население страны чуть превышало 500.000 человек (да и то приблизительно – авт.), что для сбора урожаев и выпаса скота конечно хватало, но для экономического прорыва была нужна новая экономическая программа. Цеденбал это понимал, а потому первым делом решил почти полностью неграмотную страну научить писать и считать, что ему в конце концов удалось. Но и высшие учебные заведения, и сама наука, и экономика, стали наиболее активно появляться в Монголии лишь с 1952 года уже после смерти Чобалсана, чей пост «главного монгола» туту же занял Цеденбал.

  Муж за чарку, жена за палку

Трудно сказать, как сложилась бы судьба Монголии, если бы ее лидер выбрал себе в жёны не уроженку России Александру Филатову, а другую женщину. Собственно, «выбрал» конечно не он сам, а с подачи Кремля, о чём счастливый «молодой» стал догадываться лишь к концу жизни

Будущую «первую леди» Монголии московские партийцы присмотрели в Минвнешторге СССР, где уроженка Рязанской области Настя Рязанова трудилась комсоргом. Молодым устроили «случайную» встречу на вечеринке, собранной партийным чиновником Николаем Важновым (затем, «случайно» — послом СССР в Монголии). После веселого застолья Цеденбал признался Важнову, что … влюбился в новую симпатичную знакомую! Важнов тут же доложил об успехе в ЦК, где решили во что бы то ни стало, закончить эту интрижку законным браком! Вскоре в записях ЗАГСа появился документ о создании новой крепкой социалистической семьи! В Улан-Баторе уже встречали не только своего лидера, но и его русскую супругу. Оппозиция в местных кабинетах насторожилась. И не напрасно…

— «Тебя прислали сюда московские! Ты им командуешь по указке из Москвы…» и т.д. — подобные реплики молодая женщина поначалу не раз слышала от родовитых местных чиновников. Но лишь поначалу…

Молодая рязанская девушка быстро поняла мягкий характер своего полновластного супруга и научилась им успешно управлять. Надо отдать ей должное, Филатова старалась по-своему и помогать мужу: например, активно взялась за искоренение неграмотности, создала Детский фонд, руководила программой по строительству школ и больниц. Частенько «первая леди» в рабочей спецовке сама появлялась на стройках и дотошно по-женски вникала во все детали проводимых работ. Так она становилась заметной фигурой в Монголии, что, конечно, многих и раздражало.

Сам Цеденбал, будучи однолюбом, жену искренне любил, во всякие нашептывания не верил и тем самым тоже укреплял ее авторитет. Роль «второй» в республике, но первой при муже» Анастасию Филатову вполне устраивала, тем более, она играла ее умело и умно.

Со временем жена стала тревожно замечать, что ее супруг все чаще … начал прикладываться к стакану. Неконфликтный муж вдруг становился упрямым, когда жена пыталась заводить с ним «антиалкогольные» беседы. Отговорки были ей знакомы ещё с юности в рязанской глубинке: — «Меня не поймут товарищи по партии… Отказать заслуженным людям – значит обидеть их… Ты все выдумала» и т.д. Похоже, коньяк, выпитый в далеком 1940 году со Сталиным и Берией, начал давать серьезное похмелье…

Анастасия Филатова, уверовав в русскую поговорку о том, что любовь к ближнему – лучшее лекарство, стала как могла мужа от застолий отваживать. Но простодушная женщина забыла еще одну народную мудрость: «Голь на выдумки хитра!» А уж если «голь» — глава государства, то возможностей к разным «выдумкам» у него конечно неимоверное количество.

Старшие товарищи в Москве о пагубной привычке своего единоверца знали хорошо. Но, странное дело, никаких попыток остановить это разрушительный процесс в ЦК КПСС не предпринимали: слабовольный и зависимый лидер маленькой азиатской страны был весьма удобен и управляем. Супруга поняла, что ждать помощи от кураторов не стоит и борьбу за супруга продолжила в одиночку: в конце концов от его положения во власти зависела и она, и их дети. Как-то находясь на отдыхе в крымской здравнице, Цеденбал впервые попарился в русской бане. Процедура чрезвычайно понравилась и теперь, приезжая в СССР на отдых, глава Монголии всегда заказывал себе именно такую баню с парилкой, вениками и массажем. Всё бы ничего, но по русской традиции после баньки парильщиков всегда ждал накрытый стол с запотевшей водочкой, икоркой, грибками и обязательным хоровым пением под гармонь.

Жена решила вмешаться в процесс: теперь, пока Цеденбал собирался в баню, супруга с дотошностью дознавателя сама осматривала и парилку, и моечное отделение, и предбанник на предмет наличия веселящих напитков. Убедившись в девственности помещений, давала мужу разрешительную отмашку «вперед!» Но Первый секретарь ЦК МНРП и Председатель Президиума Великого народного хурала оказался хитрее: посидев какое-то время в парилке, он открывал незаметный лючок для вентиляции, где уже стоял загодя щедро наполненный помощником стакан водки. Выпивал. Ну а дальше – по известной схеме… Анастасия только диву давалась: мужу что ли святой дух подносит? Затем, конечно, узнала, но процесс распада личности главы страны уже стал необратимо стремительным. На длинных партийных форумах Цеденбал отныне лишь тихонько дремал, за партийными делами следила жена. Она же давала мужу советы кого на какой пост назначить, какое решение принять, в чем отказать и т.д. Часто ее советы были дельными, но случались и промахи.
Именно ими воспользовались многие соратники в монгольских верхах, понимая, что их личное благополучие может в любую минуту обрушиться. В Москву полетели партийные кляузы, причем обоснованные одним из детонаторов последовавшей отставки Цеденбала стала ситуация с разработкой месторождения меди и молибдена, в которых остро нуждался Советский Союз. Каким-то образом в подготовке решений по этой программе сумела принять участие и супруга Цеденбала. Причем, вольно или нет, на стороне его явных недругов. В результате длинных многоходовок, помноженных на традиционную социалистическую бюрократию и коррупцию, серьезная программа с привлечением очень больших денег из СССР, оказалась проваленной. В Кремле были вынуждены принять жесткое решение.

Которые тут временные? Слазь!

В 1984 году Цеденбала срочно вызвали в Москву. Сказали – для поправки здоровья. Тот приехал вместе с женой. Из аэропорта их сразу перевезли на госдачу, фактически под домашний арест. В Улан-Баторе тем временем быстро организовали заочное судилище, лишив Цеденбала всех постов «по состоянию здоровья и личной просьбе», о которой он естественно и слыхать не слыхивал. Оппозиция праздновала победу. В ЦК КПСС организованно все провалы во внешней и внутренне политики Монголии конечно, возложили на самого Цеденбала.

«Добровольное» заточение вчерашнего советско-монгольского хана проходило тихо и уныло: без застолий, телевизора, газет и какого-либо общения с внешним миром. Единственно, кто мог снабжать его новостями, была жена Анастасия, но, увы, сам Цеденбал в них уже не нуждался: цирроз печени и Альцгеймер доедали некогда владыку Азии.

В 1991 году его мучения закончились навсегда. Жена пережила своего венценосного мужа еще на 10 лет. Цеденбала похоронили на родине с почестями и салютом: ведь Монголия благодаря этой семье все же выбралась из средневековья! Ему поставили памятник и сняли фильм.

На их семейном с супругой счету к этому моменту был миллион с чем-то тугриков сбережений: сущие копейки… Как выяснилось, Цеденбал не брал взяток и не рылся в госбюджете. Бывают же на свете чудеса!

Источник: argumenti.ru