Траурная музыка «Семи Симеонов»

Подтвердить или опровергнуть утверждение, что «талантливый человек талантлив во всем» может только сам человек своими делами.

Семейный детский музыкальный ансамбль «Семь Семеонов» был узнаваем и любим зрителями именно за талант не только в родном Иркутске, ему аплодировали и кричали «бис!» во многих городах Союза и мира. Но в жизни артистов-братьев Овечкиных был злой гений: их мать Нинель. Какую страшную роль не только в жизни своих детей, но и их гибели сыграла эта женщина, наш рассказ.

 Огни рампы так заманчиво горят

Нинель Овечкина являлась «Матерью-героиней» по праву: после смерти мужа растила семерых пацанов и трех дочерей в одиночку. Младшему было девять лет, старший разменял уже 27-й год, но жили дружно, несмотря на разницу в возрасте, как говорится «одной семьей». Конечно, это во-многом была заслуга матери, женщины волевой и жесткой. Подобная строгость в воспитании разношерстной и большой семьи в одиночку была мерой необходимой: собрать воедино и направить в правильную сторону разносторонние интересы детей было не только сложно, но и чрезвычайно важно: вокруг вовсю кипели соблазны лихой «улицы», которые уже утянули на социальное дно немало сверстников ее детей.

Впрочем, в воспитательном спартанском процессе был и явный плюс: все братья Овечкины с самого детства дворовым забавам предпочитали …музыку. Сначала старших Дмитрия и Василия пионервожатые назначили в школе соответственно горнистом и барабанщиком и пацаны с удовольствием выдували и барабанили нехитрые пионерские марши на ученических ритуальных линейках и слётах. Вскоре самодеятельных музыкантов заметили в местном Доме пионеров. Со временем туда же в музыкальную секцию записался брат Олег. С ребятами стали заниматься профессиональные музыканты, мальчишкам нравились не только сами занятия, но и внимание, которое им уделяли педагоги и аплодисменты уже появившихся тогда первых зрителей. Возможно, тогда у участников будущего первого в СССР детского джазового диксиленда и появились неосознанные пока ими самими ощущения собственной гениальности? Мать не была против…

В 1982 году старший брат Василий решил, как сейчас бы сказали, «монетизировать» идею и предложил в иркутском обкоме комсомола официально создать их семейный детский джазовый ансамбль для дальнейших выступлений уже на профессиональной сцене. Предложение поддержали не только в обкоме ВЛКСМ, но и старшие партийные товарищи: уже тогда слово «джаз» и «диксиленд» в стране перестали пугать и власти, и подневольных им соотечественников.

Так на сибирской земле и появился детский джазовый коллектив с необычным названием «Семь Семеонов». Впрочем, имя новому коллективу сами музыканты тоже выбрали не случайно: так называлась сказка о семерых братьях, своими талантами понравившихся местному владыке, так что самобытный сибирский колорит братья в своем творчестве не забыли тоже. Начиналась новая, полная неизвестных пока самим музыкантам соблазнов жизнь. Зато о них прекрасно догадывалась их мать Нинель Овечкина и упускать такую возможность женщина явно не желала.

 Этот стон у них песней зовется

Эстрадную новинку в стране заметили стразу. Сначала – в родной области, где группа разновозрастных мальчишек в оригинальных нарядах на «бис» выдувала из саксофонов и выколачивала на барабанах зажигательные заморские мелодии. О музыкантах писали местные газеты, их звали на радио и в областные телепередачи.

Им кричали «браво!», называли гениями и сравнивали с великими мировыми джазовыми именами. За процессом внимательно наблюдала Нинель Овечкина, сама давала интервью, умело расставляя акценты и подчеркивая исключительность собственных детей. Сегодня ее назвали бы «продюсером», но в те годы она оставалась обычной матерью, наверное желая детям лишь добра. Но путь, которым мать повела своих чад к нему, оказался, увы, трагическим…

На сибирских самородков быстро обратили внимание уже маститые столичные композиторы. Их стали приглашать на всесоюзное телевидение, вскоре на экранах прошел и телефильм о необычной семье. О дарованиях, как бы соревнуясь друг с другом, загалдели и центральные партийные газеты, размещая статьи там, где обычно располагались материалы о передовых доярках и мускулистых сталеварах. Слава стала накрывать своим опасным покрывалом еще не окрепшие юные умы, а мать… Мать этому не только не противилась, но и всяко процесс подогревала.

Власти помогали материально, что по советским меркам было не только неожиданно, но и весьма кстати. Обком ВЛКСМ, например, оплачивал костюмы и командировки молодых джазменов, выплачивал музыкантам и их совсем «не комсомольской» маме щедрые командировочные, покупал музыкальные инструменты. По команде обкома КПСС семье в одном подъезде комфортабельной новостройки выделили две просторные трехкомнатные квартиры, щедро разрешив соединить их в единые шикарные апартаменты. Передовые доярки и мускулистые сталевары о такой роскоши и не мечтали, довольствуясь за свой труд аляповатыми картонными почетными грамотами. При этом не без указания «сверху» музыкантам, которые были ещё и школьниками, в табелях исправно проставляли хорошие отметки. Казалось бы, жизнь вчерашней, по советским меркам весьма нуждающейся семьи, вдруг превратилась в звёздную реальность. Как говорится, «живи и радуйся!» Но…

В 1987 году ансамбль по решению партийных властей было решено послать на гастроли в Японию: дескать, «знай наших», проклятый капитализм! Это у вас дети на улицах башмаки за копейки богачам чистят, а наши – виртуозят на банджо и кларнетах! Поездка прошла под ожидаемые овации, к тому же на идеологические командировочные семья щедро затарилась японской радиотехникой и шмотками, после перепродажи которых в родном Иркутске можно было бы замахнуться и на покупку семейного авто. Ко всему прочему, именно там, в Токио одна европейская звукозаписывающая фирма предложила Нинель Овечкиной подписать с ее детьми весьма выгодный производственный контракт. Мать поняла, что судьба посылает ей шанс, который, если им распорядиться не очень разумно, уже вряд ли в жизни ее семьи повторится. Но как получить разрешение на столь авантюрное решение от советских инстанций? Вскоре в ее голове созрел не менее авантюрный, а, по сути – преступный план, который она немедленно обсудила и со своими детьми: угон самолёта! Детишки, которые числились прилежными комсомольцами, идею тут же радостно поддержали, по сути разделив свою судьбу на безжалостное «до» и «после»…

 Билет в обратную сторону

Старшие братья знали, что членам экипажа на время полета выдавали боевое оружие, что могло сорвать весь придуманный план. Посоветовались с матерью. Нинель Сергеевна к информации отнеслась серьёзно: «Надо тоже вооружаться, дети!» Решение нашли быстро: у старшего брата Василия, отслужившего в армии, был охотничий билет и разрешение на покупку ружья. Так в багаж к контрабасам и банджо музыканты добавили обрезы охотничьего ружья и коробку с патронами. Среди музыкальных хлопушек и кастаньет уютно разместили самодельные бомбы. Все тщательно упаковали и двинулись на досмотр.

Официальная процедура, как и рассчитывала мать, прошла быстро и необременительно: ансамбль в городе хорошо знали, им пожелали очередных успехов и …пропустили в салон практически без досмотра. Шумная веселая семья расселась в конце самолета, болтая с соседями и перешучиваясь с приветливыми стюардессами. Рейс Иркутск-Курган-Ленинград к вылету был готов.

За всей суетой молча наблюдала строгая грузная женщина: Нинель Овечкина. Она же вскоре после набора высоты подозвала стюардессу Ирину Васильеву и вручила ей адресованную пилотам записку: «Следовать в Лондон! Не снижаться, иначе самолет взорвем! Вы под нашим контролем». Стюардесса оторвала взгляд от текста и попыталась всё свести к несмешной шутке. Не смогла: в грудь девушке уперся ствол охотничьего ружья…

Далее события стали разворачиваться по классическим законам криминального жанра: пассажирам лайнера мать объявила, что это угон и приказала неподвижно оставаться на своих местах. Тем временем записку-ультиматум прочли в кабине пилотов. Сразу сообщили о ЧП на землю. В салон вышел бортинженер, который передал захватчикам согласие экипажа лететь в Лондон, но для этого необходимо было дозаправить топливом самолет в каком-нибудь нейтральном аэропорту. Овечкины потребовали дозаправить в Финляндии, не зная, что финны в случае посадки самолета на их территории мгновенно обезвредили бы семейный «диксиленд» и обязательно выдали бы их советским властям. Нет, всё-таки надо было школьникам и их старшим братьями между гастролями и репетициями что-нибудь почитать и про международное уголовное право. Не прочитали, доверились маме и полетели наобум. Всеобщей беде навстречу.

На земле после полученного сигнала «Бедствие» случился переполох. Разномастные начальники стали звонить в инстанции, перекладывая ответственность друг на друга, долго решали – стоит ли действительно выпускать лайнер в Финляндию, не замарает ли эта ситуация лучезарный имидж Страны Советов и т.д. Решили: замарает! Будем сажать самолет на военный аэродром под Выборгом, замаскировав его под заграницу! Быстро притащили из местных драмкружков какие-то плакаты «Кока-Кола» и «Мальборо», расставили их вдоль ВПП, вокруг аэродрома скрытно разместили милиционеров из ленинградского УВД, до того успешно боровшихся лишь с хулиганами и пьянью на питерских улицах и стали ждать мятежный самолет. Группа антитеррора КГБ «Альфа», тоже поднятая по тревоге, просто физически не успевала добраться из Москвы к месту посадки и это стало фатальным моментом в трагедии. «Сохранившие» имидж Страны Советов питерские власти приказали собранной разномастной милицейской группе скрытно разместиться вокруг ВПП, забыв при этом, что сверху разглядеть залегших в подстриженной траве аэропорта милиционеров захватчикам будет еще проще, что и произошло.

Когда стюардесса Тамара Жаркая, выйдя в салон сообщила, что самолет идет на посадку в финском  городе Катка, кто-то из братьев разглядел в иллюминатор до боли знакомую советскую милицейскую форму на спрятавшихся «финских полицейских». Старший Дмитрий в истерике нажал на курок обреза, выстрел оборвал жизнь Тамары Жаркой. В салоне стали кричать, случилась чудовищная паника.

Двое братьев пытались взломать бронированную дверь пилотской кабины, хотя никто из них, конечно, не умел пилотировать авиалайнеры. Слава Богу, не взломали, иначе бы рухнули уже на подлете. В ситуацию вмешалась мать, громко объявив, что если уже заруливший на полосу самолёт не дозаправят и не выпустят в Лондон, то захватчики начнут методически расстреливать остальных невинных пассажиров. Крики в салоне перешли в протяжный вой…

Власти, поняв, что операция по спасению советского имиджа не спасла не только его, но и начала забирать человеческие жизни, отдали приказ начать штурм самолета имеющимися силами. Милиционеры, которыми с разных сторон в мегафон командовали почти два десятка больших чинов, двинулись на штурм. Лично я отдаю дань мужеству этих людей: они в непривычной для них ситуации, в административной неразберихе, криках, выстрелах и дыму пытались всё-таки, как умели, спасти остальных пассажиров. Однако получилось «не очень».

Ворвавшиеся в салон опера в пылу и суматохе застрелили трех попавшихся им граждан на первом ряду, приняв их за бандитов. Братья тут же ответили огнем из обрезов, ранив несколько милиционеров. Салон заволокло дымом, все стреляли уже вслепую, рикошеты свистели над головами обезумевших от ужаса пассажиров, рыдали и кричали женщины, плакали дети…

«Злой гений» Нинель Овечкина поняла, что присутствует на прощальной «гастроли» собственных детей и приказала старшему сыну Василию самостоятельно застрелить ее, а затем и взорвать самолет с оставшимися в нем людьми… Зачем? За что? Звериное отчаяние загнанной в угол хищницы? Возможно. Впрочем, ответы на эти вопросы ни тогда, ни сегодня, уже никого не интересуют.

Василий наказ матери выполнил, после чего застрелился сам. Одновременно с ним покончили с собой братья Олег и Александр. Дмитрий, выполняя уже посмертный маниакальный наказ матери, взорвал бомбу, которая по зловещей иронии весь свой заряд влепила именно в самого злодея. В живых остался лишь 17-летний брат Игорь, который успел запереться в туалете лайнера и откуда его, обильно, пардон, обделавшегося, и вытащили силовики. А в салоне начался пожар и чудовищная паника.

Результатом той «спецоперации» стала гибель десяти человек: пятерых братьев, трех случайных пассажиров, стюардессы Тамары Жаркой и самой главной злодейки — Нинель Овечкиной. От взрыва и пожара лайнер сгорел полностью. Многие пассажиры получили ранения и ожоги. Что эти люди пережили психологически, можно лишь предполагать.

Источник: argumenti.ru